Leopolis Jazz Fest – это история с четким регламентом, но со своей непредсказуемой жизнью. Весь город погружается в джаз, который звучит тут даже из водосточных труб и отскакивает от брусчатки. Решив после концерта мировой звезды залянуть куда-то на бокал прохладного белого и переварить услышанное, нужно быть гото-вым, что это еще не конец – с большой долей вероятности ты попадешь на джем-сешн. Кто будет джемить в этом душном баре – тоже лотерея, ведь это могут быть как молодые музыканты, так и Нино Катамадзе, Джамала или Славко Вакарчук. А за соседним столиком может сидеть тот самый многократный обладатель «Грэмми», чей концерт сегодня прошел на главной сцене. И это будет лишь эпизод пятидневного марафона. Chance пообщался с одним из создателей этой большой истории, арт-директором Leopolis Jazz Fest Алексеем Коганом, который рассказал, из чего еще состоит один из лучших джазовых фестивалей Европы.

В этом году на фестивале будет Дайана Кролл. Чего стоил этот приезд?

Вы знаете, ничего особенного. Дайана Кролл была той артисткой, которая, к сожалению, пока еще не приезжала в Украину, и мы хотели это исправить. Это ведь логично – она мировая звезда современности. Когда-то много лет назад я попал в Нью-Йорке на пресс-конференцию Джорджа Уэйна, знаменитого джазового промоутера. Он говорил нам, молодым промоутерам: «Вы несчастные люди! Ну кого вы можете сейчас приглашать на концерты из современных музыкантов? Их же можно перечислить на пальцах одной руки. Вот когда я в 70-х делал фестивали, у меня был выбор – Майлз Дэвис, Стэн Гетц, Херби Хэнкок, Чик Кориа, Мишель Легран». Поэтому рано или поздно это должно было случиться – Дайана должна была появиться на нашей сцене.

Вообще, приезд или не приезд артиста на фестиваль в первую очередь связан с самым большим его достижением, которое является одновременно и самым большим его недостатком. А именно – с наличием фиксированной даты события. Несколько лет у нас были переговоры с ее менеджментом в стиле: «Вот в эту дату у нас не получается. А вы можете сдвинуть фестиваль на несколько дней?». В этом году наконец-то все совпало.

Более того, ее приездом фестиваль убил двух зайцев: ведь приезжает не только сама Дайана, но и фантастический состав музыкантов вместе с ней, каждый из которых – самостоятельная звезда.

Появление каких мировых звезд, на ваш взгляд, также «вполне логично» на сцене LEOPOLIS JAZZ FEST?

По большому счету, у нас не было Сонни Роллинза и Кита Джарретта. Сонни, как говорят американцы, almost alive – почти живой, ему не до фестивалей. А Кит Джарретт – это невероятно требовательный музыкант, он исключительно для закрытых помещений. Он не позволит, чтобы во время его игры люди ходили туда-сюда перед сценой. Если вы хотите потерять большую сумму денег, пожалуйста, приглашайте Кита Джарретта.

Знаете, наш фестиваль часто заставляет меня огорчаться. Недавно я был в Польше, в небольшом городке Бельско-Бяла, который уже 21 год делает шикарный фестиваль. В этом году у них был Пэт Метини. Он выступал в последний день фестиваля на сцене концертного зала Катовице, одного из лучших сейчас в Европе. Так вот, начало концерта, зрители уже в зале. Выходит директор фестиваля и говорит: «Уважаемые фотографы, Пэт Метини попросил снимать только с боков, не нужно стоять перед сценой и мешать людям, купившим дорогие билеты, наслаждаться концертом. Уважаемые зрители, а к вам просьба от артиста – не снимать концерт на видео на телефон». И что вы думаете? За два часа концерта ни одного телефона, ни одной попытки снять видео. Лишь когда Пэт Метини закончил свое выступление и пошли овации, люди начали фиксировать это себе на гаджеты. На Leopolis Jazz же все абсолютно наоборот. Сколько раз я просил со сцены о таком – как об стенку горох. Люди не понимают, и это неприятно.

Как считаете, возможно ли в Украине воспитать культуру поведения на концертах живой музыки?

Я считаю, что именно Leopolis Jazz многого достиг в этом направлении. Мы даже «драконовские меры» применяли – опыт Лондонского джазового фестиваля. Например, если зритель опаздывает на концерт, он стоит и ждет окончания пьесы – когда музыкант ее закончит и начнутся аплодисменты, он может забежать внутрь. И неважно, кто это – обычный зритель или генеральный прокурор – все будут стоять и ждать.

Действительно, среди ожидающих окончания композиции я помню даже жену действующего на тот момент президента Марину Порошенко.

Ее охрана попыталась убедить нашу охрану, мол, вы что, не видите, кого вы не пускаете. На что она подняла руку, сказала своим секьюрити, что все в порядке, и позже просто спокойно обошла зрительный зал сзади. За что, госпожа Порошенко, большое вам спасибо – и это я сейчас не ерничая говорю. Внедряли и другие меры – если после третьей композиции зритель все еще не занял свое место в зрительном зале, он его теряет. Неважно, сколько стоил билет, это кресло может занять любой желающий.

Мне очень нравится фраза: не воспитывайте детей, воспитывайте себя, ведь ваши дети будут похожими на вас. Например, если ты понимаешь, что тебе не по душе этот концерт, дождись, пожалуйста, окончания композиции и во время аплодисментов уйди, а не воспользуйся моментом посреди пьесы, чтобы показать всем, какое красивое у тебя платье.

С другой стороны, есть люди, которые думают, что попасть на джаз-фестиваль – это престижно, ведь тут можно увидеть своих бизнес-партнеров, дать им свою карточку. И это тоже важно. Вопреки всяким суждениям, ведь именно благодаря таким людям и существует фестиваль, получая финансирование. Но чаши весов должны быть в балансе.

Мы поговорили о моментах, которые вас огорчают. А какие ситуации на фестивале вас воодушевляют?

Хороший вопрос, Мария. Дело в том, что задача каждого фестиваля – постоянное совершенствование. У нас есть такое правило: если к следующему фестивалю ты начал подготовку через два дня после того, как закончился предыдущий, это значит, ты уже опаздываешь на эти два дня. Команда фестиваля всегда должна найти десять пунктов, которых не должно быть в следующем году, то есть провести разбор полетов. И мы это делаем с особым вниманием и приступаем на следующий после последнего концерта день.

Поэтому меня очень воодушевляет это постоянное движение вперед. Я считаю, что фестиваль может гордиться пикниковой зоной – просторной и удобной, где можно наблюдать за концертами на больших светодиодных экранах. Также меня радует, что ежегодно недалеко от сцены можно увидеть передвижные радиостанции, и проходящие мимо музыканты, интересные гости, артисты могут в один момент оказаться в эфире или стриме.

Но самое главное, на мой взгляд, что мы научили публику слушать концерты под дождем. С одной стороны, мы стараемся уберечь людей от осадков. Например, сцена на площади Рынок полностью защищена от львовской погоды. Ведь погода во Львове, как в Чикаго, – если она вам сейчас не нравится, подождите десять минут – и она поменяется. С другой стороны, сцена у дворца Потоцких вообще не закрыта от дождя, но я видел, как по 500–700 человек стояли под зонтами, пакетами и другими приспособлениями и слушали с удовольствием выступление. Львовяне – люди комфорта, но фестиваль вдохновляет их на большее.

Организаторы ежегодный мероприятий делятся на два типа. Одни говорят, что тяжелее, когда проект на страте. Другие утверждают, что сложнее через несколько лет, когда увеличиваются масштаб и ответственность. Спустя восемь фестивалей какая мысль вам ближе?

Сложно сказать. Я из тех, кто выполняет свою работу, а она у меня определена очень четко. Мне нужно найти артистов, выстроить баланс по сценам и концертным дням… Надо, чтобы авиалинии не подводили и все артисты вовремя прилетали. Да, и чтобы не было всяких погодных проблем, а ведь истории разные бывали. Например, помню, как на втором Alfa Jazz совместное выступление ManSound и «Пиккардийской терции» на площади Рынок превратилось во Всемирный потоп, а пресс-конференцию и вовсе затопило – такой ливень с грозой разбушевался… Все это очень большая история в разных ее проявлениях.

Что тут еще рассказывать – если на фестиваль на четвертом году его существования обращает внимание канал Mezzo и предлагает записывать его концерты, для меня это невероятное достижение. И когда в титрах ты видишь «Live recorded in Lviv, Ukraine», тебя переполняет невероятная гордость.

У этого фестиваля очень крутая команда, где каждый четко знает, что ему нужно делать и делает это. И каждый – это винтик одного механизма: если он потеряется, все начнет выходить из строя. Вот эта мысль, пожалуй, мне ближе всего.

Какие фестивали за рубежом вас впечатляют?

Вы знаете, сейчас – никакие. Все то хорошее, за чем раньше надо было куда-то ехать, теперь есть дома. Когда-то я часто ездил в Польшу, потому что это было не очень дорого. Затем уже исследовал фестивали подальше, но сейчас такой сильной жажды по этому поводу не ощущаю. Я помню, как однажды на втором фестивале Jazz in Kiev во время выступления Yellowjackets я оглянулся на то, что происходит в зале Октябрьского дворца, сел на ступеньки и заплакал. Потому что вот все, ради чего приходилось преодолевать километры и границы, наконец-то есть у нас.

А если есть желания совмещать путешествия с хорошей музыкой и атмосферой?

Тогда можно отправиться на фестиваль в Монтре, но это будет очень дорого и жарко. Я же предпочитаю погоду поспокойнее, например, в Финляндии – Pori Jazz. Он один из старейших в Европе, и по деньгам получится в два раза дешевле, чем в Монтре. Также мне очень нравится North Sea Jazz, который переехал из Гааги в Роттердам, но там нужно бегать – много хороших концертов в разных местах. Люблю польские фестивали, поскольку это близко. А еще Лондонский джазовый фестиваль. У него, конечно, есть чему поучиться, ведь это яркий образец того, как все, что есть в городе, можно задействовать во имя джаз-феста. Одна только программа напоминает учебник за 10-й класс.

Что касается концертов в рамках львовского фестиваля, тут я привык стоять в кулисе и слушать музыку оттуда. Иногда могу забежать в зал и, стоя, со стороны посмотреть, все ли в хорошо с картинкой. Но сесть просто так в зале в кресло – за девять лет такое было лишь единожды на выступлении Авишая Коэна. И, скажу я вам, это было невероятное ощущение, настоящая роскошь – сидеть и просто наслаждаться выступлением, отбросив все эти переживания: доехал ли артист, все ли в порядке с аппаратурой и так далее.

Но закулисные истории того стоят!

Это правда. Впоследствии именно так и появились мои джазовые истории. Я ведь вижу многое, чего не видите вы. Как танцует жена Уэйна Шортера, пышная бразильянка, ничего не стесняясь. Это зрелище! Я помню, как сам Уэйн Шортер сразу после концерта подошел ко мне и спросил: «Ну что, сынок, я рассказал тебе свою историю?». А я ему говорю: «Нет, вы мне рассказали мою историю, причем лучше, чем знаю ее я». И он плакал.

Дорогого стоят мгновения, когда артисты после окончания выступления спускаются со сцены по лестнице в гримерный городок. Вся команда и персонал к этому моменту выстраиваются в ожидании и приветствуют музыкантов аплодисментами. При этом каждый артист реагирует по-своему: кто-то от неожиданности смущается, кто-то делает реверансы, кто-то снимает это все на телефон. Или как в прошлом году Тейлор Макферрин забыл, что у него в день концерта был день рождения. Когда он спускался со сцены в гримерный городок, его уже там ждали наши девочки, которые из того, что было (каких-то фруктов и пирожных), смастерили торт и где-то успели найти свечу. В этот момент все присутствующие – Джамала, молодые музыканты, члены команды – запели «Happy birthday to you». Не передать словами, насколько он был тронут – это выдавали его глаза! И таких вы себе не представляете сколько моментов!

Существует ли география джаза? Дано ли нашим музыкантам чувствовать эту музыку настолько, чтобы впечатлять мир?

Если бы в Украине были музыканты на уровне Херби Хэнкока, Чика Кориа и Кита Джарретта, тогда фестиваль состоял бы из украинских артистов. Но их нет, соответственно, нет их и на главной сцене Leopolis Jazz. А идентификация – да, это важно. Я могу отличить американского музыканта от польского, французского артиста от немецкого. Пунктирно сейчас так складывается, что могу понемногу идентифицировать украинского музыканта, и это хороший сигнал.

Как-то давно я попал на пресс-конференцию Куинси Джонса, который приехал в Москву инкогнито, как турист. Того самого Куинси Джонса, который сделал из Майкла Джексона мировую звезду. Он сказал: «Мне говорили, Советский Союз – такая огромная страна. А чего же вы нашу музыку играете? Вы что, работали на хлопковой плантации, понимаете, о чем это? О своем играйте, о том, что у вас в сердце». И это важно – понимает ли музыкант контекст того, что он исполняет, и понимает не головой, а душой. Для этого необходимо знать свое, иначе дальше не пойдешь. Почему-то знаменитую фразу Тараса Шевченко «І чужого научайтесь, й свого не цурайтесь» воспринимают только частями – или исключительно чужое, или только свое. А вот с золотой серединой пока большая проблема.

Куда лететь слушать джаз?

Монтре, Марсиак и Париж – это понятно. Советую посетить Лиссабон и Кейптаун. А еще очень сильный джаз-фестиваль в Египте, в Каире. Уже который год зовут меня на него, присылают приглашения. Но для меня это очень жарко, поэтому пока не решился туда поехать. А мой самый любимый город – Нью-Йорк…

Часто говорю о том, что хочу, чтобы джаз для любителей этой музыки перестал быть праздником. Вот прилетаю я в Нью-Йорк, регистрируюсь в отеле и смотрю – на стойке лежит небольшая листовка What’s On. А там – концерты. Смотришь на список – и этих знаю, и этих, а эти – дорого, а на этих как раз сейчас успею. Ты можешь выбирать. Очень хочу такое и в Украине, чтобы здесь для любителей джаза хорошие фестивали, концерты и клубы были такой же обыденной необходимой вещью, как тарелка овсянки или чашка кофе на завтрак. Чтобы у человека был выбор, есть ее или не есть, или что-то туда добавить. Ведь знать, в каком клубе сегодня можно послушать отличный концерт или какая кнопка на радио даст тебе любимую музыку, это и есть свобода. Как и возможность не слушать то, что тебе не нравится, вставать и уходить со скучного концерта. А что – жизнь коротка!

Читайте еще: Кино вокруг нас: гид Виктории Белой по Шотландии